Но, как всегда, вмешался беспощадный господин Рок, сводя клином весь мир на не примечательной сестрёнке Изе, которая была славным парнем, если упустить уточнение, что она была женщиной и её слава была исключительно дурна. И кто же это так бесцеремонно и нахально вломился в Покой, как до этого сделала Ведьма? Судя по гудящим Сирени и Пурпуру, это была острая на язык Эфа, которая могла вытрясти душу даже из бездушных камней. «Я просто в удивлении, как она ещё не стала той единственной, кто сократил бы поголовье недородков. Вероятно, у неё есть дела и важнее, например, вытряхивание информации из бедной меня.» Ретироваться и уползать окольными рядами кресел – это удел трусов, а истинный герой или дурак встретит лицом к лицу грозящую опасность. Сестра негласно относилась к разряду типичных дур в сферическом вакууме, но упорно продолжала жить в воображаемом мирке, где она обаятельна и привлекательна.
Тяжёлое прерывистое дыхание Эфы было слышно ещё на подступах к Сцене. Она так шумно затягивала в себя воздух, что невольно становилось страшно от разыгравшейся фантазии. Иза даже успела поплакать о своей нелёгкой судьбинушке и что не ровен час, как её сожрут со всеми потрохами. Однако Цвета бурлящие в Банши упорно утверждали, что кто-то получит серьёзный нагоняй, раз вздумал шутить по линии внутренней связи. «Какое точное я ей сравнение подобрала,» - загордилась своей скромной персоной Ведьма, чрезмерно раздувая своё и без того огромное ЧСВ.
Всё испортила Эфа. Она появилась вполне ожидаемо, но так неожиданно громко заявила, как она расстроена поведением Старшей, что больше не будет с нею дружить. Вернее, она сказала не совсем так и совсем не теми словами, и даже ни словом не обмолвилась о магии дружбы, что, в свою очередь, уже огорчило хозяйку Алтаря. Она и так уже морщилась от этих бесконечных обвинений и грубых колкостей в свой адрес, а тут ещё и кто-то замечает, что у кого-то не всё в порядке с головой. Конечно, разумнее всего было поступить как самая настоящая истеричка, но с обитательницей Склепа такие фокусы не прокатят от слова «вообще».
- Ты так говоришь, будто я в чём-то виновна, - заявила Ведьма, разыгрывая из себя простачку и при этом ехидно скалясь. Всё-таки от образа истерящей бабы тяжело отделаться хотя бы потому, что Цвета при рождении не выбирают. Если бы у Сестёр было право выбора, то Иза отхапала бы себе Изумруд и Пурпур. Опять две крайности психованной особы, но это уже, как говорится, мысли вслух.
- А что он мне сказал, так это и не секрет вовсе. Поверь, там совсем нет ничего интересного. Какая-то чушь про возможности, мир получше и одеяло потеплее, - безмятежно продолжила Иза, медленно отступая к выходу. При этом она старалась выглядеть раскованной и беззаботной, глуша практически животный страх в своей душе.
- Или ты хочешь бросить нашего бедняжку Отца на произвол судьбы, а там будь что будет? – Старшая неожиданно пошла в наступление, прекращая отступать по миллиметру к выходу. Напротив, она делала уверенные шаги на встречу Эфе, прибавляя к своему голосу то ли нотки ревности, то ли укора. – Ради своих глупеньких мечтаний о месте, где вино изливается с небес и трава зеленее, ты готова бросит то, что имеешь? Но я не виню тебя в этом стремлении.
Ведьма снова начала медленное отступление к спасительной дымке, укоризненно цокая языком. Она ещё до конца не определилась, куда ей дальше лучше всего бежать, но выбирать особенно не приходилось.