То самое чувство, когда кто-то посторонний нахально хозяйничает у тебя дома, не покидало Сестру на протяжении нескольких сердцебиений. Сложно сказать, из-за чего конкретно Иза почувствовала присутствие Некоего Субъекта: то ли из-за симбиотической связи между дочерьми Отца и их Покоями, то ли из-за слуховых особенностей Ведьмы, то ли из-за банальной женской интуиции, а может быть и всего вышеперечисленного сразу. Но факт оставался неоспорим, что нужно было немедленно возвращаться в Алтарь и выпроводить гостя восвояси. Или любезно указать на дверь, уповая, что пришелец знает, откуда он взялся.
То самое чувство, что застало Изу врасплох, настигло её в Роще. Сестра как раз медитативно наблюдала за ленивыми шатунами, которые неспешно кружили по руднику в поисках пищи или неуловимой Ведьмы. Женщина могла сунуться и в Корневище, но оттуда она вряд ли бы вернулась живой. Что и не говори, а прыгуны были проворными и на удивление прыгучи, полностью оправдывая свое название.
То самое чувство заставило женщину хмыкнуть, привлекая к себе внимание недородков. Однако учитывая их медлительность, особенной опасности они не представляли, ведь были относительно далеко от своей жертвы. Иза резко развернулась и стремглав кинулась к своей обители, наплевав на безопасность или меры предосторожности.
В Алтаре стало немного яснее, что происходит конкретно и какие из этого могли следовать последствия. Это смеялся Янтарь, сотрясая каменную кладку. Его смех эхом разносился по Покою и оказывался в самых неожиданных местах. И без того хмурая Ведьма нахмурилась ещё сильнее. «Что этому прощелыге от меня нужно? Последний раз, когда он так громко зудел, было моим рождением. Вот же ненавистная дрянь. Ни цикла покоя.» Правда, был ещё один вариант, почему Цвет так активно заголосил в обитаемом Покое. Мог родиться недородок. Как раз такие удобные и совершенно пустые статуи. Грех не воспользоваться моментом.
В своё маленькое убежище Ведьма не ворвалась, сметая преграды на пути, а буквально влетела, даром, что у неё отсутствовала метла как летательный атрибут. Но то, что она увидела в круглой мастерской, повергло её в шок: уродливое изваяние, до этого безмятежно изображавшее триумф Изы, медленно двигалась и отвратительно сотрясалось. Можно было даже сказать, что оно танцевало, но по некоторым техническим причинам Сестра решилась дара речи, поэтому не распространялась об артистичных особенностях изваяния. Она лишь безмолвно смотрела на ожившую статую, не в силах даже помыслить что вот это, может быть недородком.
К счастью, женщина хоть и онемела от ужаса, но всё же оставалась при своей способности слышать. Это-то ей и помогло понять, что имеет она дело с чем-то иным. С чистым Цветом? Вероятно, если допустить, что он может быть чистым и не находится в ком-то. Страх сменился невозмутимостью, и Иза слегка приосанилась, опираясь на стену. Руки при этом она скрестила на груди, словно намекая, что разговора, как такового, не получится.
- Вижу, тебе нравятся мои убожества, – медленно проговорила Сестра, подбирая слова, которые бы могли задеть Янтаря. Конечно, не каждый цикл удаётся пообщаться вот так с глазу на глаз с Цветом, но особенной любви Иза к ним всё равно никогда не питала. - Я делала их в Вашу честь, вспоминая Вас каждый раз, когда глина застывала раньше, чем я могла придать ей форму.
- Извини, что я, вроде как, должна трепетать. Ты разбил мою статую, поэтому.. сам понимаешь. Не лучшее настроение для душевной беседы, наполненной страхом и почитанием. Не на ту напал, Греющий. Но ты хотя бы веселее завывающей Холодной, от которой пользы чуть больше, чем никакой.
Ведьма всё же не договаривала, что она боялась. Боялась, что игра Янтаря обернётся настоящим появлением недородков. Боялась, что эти Цветные Твари отберут талант слышать. Боялась, что Отец не сможет отбить для своей дочери хотя бы чёрно-белое зрение. Но больше всего она боялась, что Цвет разорвёт её на части, поглумившись над недалёкой Сестричкой, решившей дерзнуть Эмоциям. Иза вздохнула, гася в своей душе противоречивые чувства рабского благолепия и революционного призыва. Всё-таки иногда было сложно общаться с другими, когда у тебя как минимум два мнения и они всегда взаимоисключающие.
- Но раз уж зашёл, то рассказывай зачем. И будь так добр, не мешай мне.. гм, творить, – чуть мягче попросила женщина, примиряясь со своей излишней мягкостью.
Сестра прошла к месту, где по воле Отца появлялся исходный материал, и, не стесняясь Янтаря, уселась прямо на пол, правда спиной к ожившей статуе. Тут же в её руках оказался кусок глины, который она принялась нещадно мять, пытаясь его разогреть теплом своего тела.

Акт творения, совершающийся негнущимися пальцами Сестры, был по-своему оригинален. В условиях сферического вакуума он был бы идеальным, а при нормальных – захватывающ и поразителен. Ибо с первого же взгляда можно было понять, что женщина совершенно лишена вкуса прекрасного, но продолжала упорствовать. Глина манила её к творчеству, располагала к себе, но отнюдь не выдавала талантов лепки или хотя бы ощущения стиля.
Получался очередной урод. У него были коротенькие ручки, но очень длинные пальцы. Туловище получилось тучеобразным, а голова – настолько крошечной, что легко могла бы уместиться на мизинчике самой женственной ручки на свете. Ноги, в пример рукам, были столь же коротки, однако, их было слеплено три, чтобы существо могло держать равновесие, если бы вдруг ожило.
- Хмпф, – хмыкнула Иза и откровенно прыснула со смеху, - Обжигать? Ты, верно, шутишь. Что-то не вижу я здесь печки, чтобы горшки обжигать. Всё сохнет само, под солнечными лучами. Удивительно, что где-то вообще существует подобный источник освещения. И, разумеется, тебя нужно благодарить за это, верно? Хотя эту дыру в потолке солнцем назвать можно лишь с большой натяжкой.
- Но росточек, пожалуй, возьму. Ты всё равно за ними не следишь толком.
Серьёзность, так некстати потерянная при разговоре с Янтарём, вновь вернулась к Сестре, что бы та могла спокойно продолжить измываться над глиной, которая всё стерпит. Она принялась за новенькую разработку, о которой мечтала уже давно, но руки всё никак не доходили. Не хватало то времени, то настроения, то банального присутствие раздражающего Покровителя. Но сейчас, именно в данный момент, что-то всё же снизошло до Ведьмы, и она загорелась желанием вылепить, ни много, ни мало, лицо одной знакомой Сестры по имени Ада. Сложно сказать, чем эта барышня задела гордую, но отходчивую Изу, но девушке явно не повезло быть выбранной в качестве модели.
- Хм, плавятся они. Конечно, плавятся. Они в моих руках размягчаются, а ты хотел оставаться в монолитном изваянии. Не получится, что тут ещё скажешь, – сказала Сестра, совершенно не отвлекаясь от своей работы, но успевая размышлять вслух на заданную тему. - Страсть к созданию – это у меня от Лазури и ты тут не причём. Она слепила меня когда-то в этой самой мастерской. Она, а не ты. Как видишь, я всё так же резка и груба на вид, равно как и по характеру. Что поделать, она не умела создавать мягкие и комфортные вещи. Ей не хватало чего-то от Сирени, но всё же сообразительности ей было не занимать.
- Я всего лишь подражатель, – с грустью признала Иза, наконец, вылепив овал лица и добавив ему подбородок, - Она создала меня из камня. Высекла каждую грань и чёрточку. Я же пошла по простому пути, приняв глину за основу. Вот тогда-то ты и появляешься, оживляя меня, наполняя жизнью хладное тело. Что же, не скрою, спасибо. Я всё как-то планировала тебе это сказать, но ситуации были совсем не подходящими.
На предположительном лице псевдоАды уже обозначился крупный нос, который женщина пыталась уменьшить, но добивалась лишь обратного эффекта. Плюнув на затею, Ведьма перешла к созданию глаз, которым повезло ещё меньше по сравнению с остальными готовыми деталями. Они получались разными при любых попытках Изы получить идеально равные шарики. После тяжёлой борьбы с материалом, последовал протяжный вздох, в котором слышалась горечь. В горечи, кстати, слышалось, что недоделанными оставались губы, брови, уши и волосы.
- И камень ожил. Благодаря теплу своего тела, я могу сравнительно быстро греть неподатливое сырьё, из которого выходят уродцы. Мда, какая-то ерунда вышла.
Ведьма критически осмотрела лицо своей подопечной. Оно было чуть меньше, чем ужасным. Огромный лоб резко контрастировал с тройным мужественным подбородком благодаря запавшим надбровным дугам. Длинный шнобель вместо носа с практическими разорванными ноздрями отчего-то гармонировал с глазами, которые были не только разными по размеру, но ещё и по уровню расположения на лице. Губы… о них лучше вообще не упоминать, чтобы не портить и без того печальную картинку.
Сестра сидела на прохладном полу, молча уставившись на свой «шыдевр» и категорически не подавала каких-либо признаков жизни. Неожиданно резко она подскочила, прихватив голову, как гранату, и со всей дури швырнула её в стену. Как оказалось на проверку, стены выдерживают больше, чем глина, из которой была слеплена развалившаяся псевдоАда.
- Подражатель! Всего лишь подражатель! Сестры не способны творить, я в этом убедилась на собственном опыте. Как бы ни были они одарены богатствами типа вдохновения или таланта, они всё равно бездарны. Необучаемы.
- И мне ненавистно знать об этом, но молчать в тряпочку! Тешить их себялюбие мечтательными грёзами, которые не стоят и выеденного яйца. Ты можешь ехидничать сколько угодно, но тебе ли не знать этого?! Мы не можем быть созидателями. Но мы и не разрушители. Мы что-то.. среднее.
- Почему ты смеёшься? Закрой рот, мерзкое отродье! Сама мысль того, что именно вы создали меня, мне отвратительна. Меня коробит, что вы воспользовались слабостью Отца и ведёте себя как хозяева, хотя на самом деле всего лишь прислуга.
Сестра тяжело вздохнула, устало опустившись на пол. Бессилие, после гневного всплеска, бурной волной затопило тело Ведьмы, меняя её настроение на абсолютно противоположное. Холод отчаяния привычно поманил костлявым пальчиком на другую сторону. Однако женщина не смогла заплакать из-за непривычной сухости внутри, тем самым облегчив свои душевные терзания. Словно иссушенное древо, она молча и несколько зло смотрела на ожившего истукана. Смотрела, но не видела его, ведь её взгляд был направлен куда как дальше. Всё-таки плохо видеть и понимать мир чёрно-белым.

- Мне кажется, или ты и впрямь лжёшь? – тихо спросила Сестра и сконцентрировала свой взгляд на Янтаре, ловя очередного мутанта в фокус зрения.
Эта бестия отчего-то чувствовала себя фривольно в её Покое. Распоряжалась чужим имуществом, вела себя по-хамски и по-хозяйски давала советы. И ладно бы, если дело ограничивалось только использованием статуй в своих каких-то там личных целях (ну, кайф ловит этот извращенец, что с него взять), так нет же, он ещё имеет наглость брать в свои мерзкие отросточки произведения искусства и натурально их изменять. Хотя, признаться, у него получилось лицо более красивым, чем до этого у Изы.
Ведьма рассеянно перевела взгляд на маску в своих руках. Какой бы идеей не руководствовался Тёплый, с точки зрения женщины она выглядела как погребальная. В каком-то смысле, зловещая улыбка только усиливала общий негативный эффект, намекая, что, возможно, так оно и будет.
- Хм? Что это за мерзость? – поинтересовалась Сестра - Или ты не сумел разглядеть в моей работе свою другую дочь?
Даже упав духом, Иза продолжала говорить маленькие гадости, которые, впрочем, ей тепла не давали, но она искреннее сожалела, что её работа, по сути, оказалась сметена. Она не сама добилась результата. Да что и говорить, она почти вообще не была причастна к результату, только лишь материал передала и всё. Если следовать аналогиям, точно так же будет и в мире повыше. От Сестры потребуется минимум, но она будет считать, что сделала всё возможное для осуществления своих замыслов. От этого становилось лишь грустнее.
- Я ошиблась. Ты не обманул меня. Ты просто чего-то не договорил, утаивая часть правды. Зачем? – Ведьма скрестила руки на груди, сухо поджав губы. Маску, до этого, она бережно отложила в сторону, хотя и не была причастна к её созданию. - Ты мне не доверяешь? Впрочем, тебе решать.
- Но я, пожалуй, скажу своё «фе». Ты утверждаешь, что где-то там мы сможем творить. Мы будем мастерами, которым подвластно, если не всё, так многое. Однако на моём примере видно, что ничего не произойдёт толком. Я.. не имею предпосылок к этому. В буквальном смысле я бессмысленна, равно, как и моё существование здесь. И в итоге получится, что из большинства наших девочек, только лишь одна сможет добиться успехов. Преуспеть, так сказать, во всех начинаниях.
- Ты спросишь «почему?» и будешь прав. Мой ответ – я не знаю. Считай, женской интуицией или ещё чем, но выбравшись туда.. очень немногие смогут что-то сделать. Что-то воистину грандиозное. Но нет, ты выбрал меня на этот путь. Старую кошелку, которой жить осталось почти ничего. Скажешь, что я ещё молода? Куда там, я чувствую себя старухой, которая вынуждена смотреть на молодняк.
Губы женщины дрогнули в лёгкой усмешке, когда она произносила последние фразы. В какой-то степени её даже позабавило сравнение себя любимой с грязью. Однако она по-прежнему немного требовательно взирала на глиняного монстра, ожидая от того любой гадости в свой адрес.
- Знаешь, что действительно нужно Сёстрам? Не надежда, не предлог и даже не обещание. Им нужно просто свободное место, чтобы научится творить. А там уж и эта ваша вершина нам всем будет по плечу. Глядишь, и сами вскарабкаемся.

Кажется, Янтарь ушёл. Если честно, было трудно понять на общем фоне звуков, скрылся этот подлец или нет. Но статуи он точно оставил в покое. Должно быть, высказал свои мысли Сестрюне и сделал ноги, чтобы та, в свою очередь, загружалась и продолжала грузить остальных своим высшим знанием. Однако в чём-то негодяй был прав: необходимо было всё обдумать.
Женщина мельком взглянула на полчища глиняных уродов, которые беспорядочно полустояли на добром участке комнатки. Все свои работы, не зависимо от их готовности, Иза складировала в этом месте и лишь изредка что-то доставала оттуда, чтобы доработать. Обычно, настоящее старьё само собой исчезало, чем несказанно удивляло Сестру каждый раз.
- Хм, мир Правды. Что за тупость, – пробубнила себе под нос Ведьма и резко поднялась с пола. Сейчас она критически осматривала свои старые работы, в которых были отражены не только существа в Отце, но и её чувства по отношению к ним. Была ещё одна работа, которую Иза никак не могла доделать, каждый раз не решаясь добавить хоть какой-нибудь штрих. Это был бюст Отца, по умолчанию завершённый, потому что женщина не знала, как Он должен выглядеть. Внешне, изваяние было совершенно простым и не похожим на остальных: практически идеальный куб, верхняя грань которого плавно сужалась и перерастала в шар, имитирующий голову.
Женщина присела возле незавершённой работы Отца, будто в ней она видела самого Его. Очень часто она разговаривала с ним, делилась замечания, но никогда ни в чём не обвиняла. Как ни странно, но статуя безмолвствовала каждый раз, толсто намекая, что никаких претензий к Изе нет.
- Мне стыдно это признавать, но я не знаю что делать. Янтарь сказал подумать, но думала-то я всё время, даже пока говорила. Ииии ничего не придумала.
- Идеи о месте, где мы научимся творить, не спорю, прекрасны и желанны. Весь новый мир будет в нашем распоряжении для творчества. Но знаешь, чего я опасаюсь? Что где-то подвох. Может это из-за моего смешения, а может и из-за характера. Противоречие получается, понимаешь? Ведь как может существовать место, которое не в тебе? Ты – всеобъемлющ. Ты – всё сущее. Но тут приходит Цвет и как бы, между прочим, заявляет, что где-то есть места вне тебя. И что те места, дескать, лучше тебя. Я отказываюсь в это верить. Что они лучше и прекраснее тебя.
- Но это не ложь. Он говорил правду. Всё его естество кричало, что это правда. Но не вся, так как он что-то утаил от меня. Это-то меня и смущает. Он играет по тем правилам, которые задала я. Ну или он, а я просто подхватила эстафетную палочку. Хм, интересно, а другим деточкам он тоже впарил эту чушь?
- Хм, вряд ли. Давай Иза, напряги же извилины, старая ты карга, – усиленно потирая виски, шептала Ведьма, чувствуя, что разгадка недалеко и осталось приложить не так уж и много усилий. - Не у всех сироток Янтарь в теле. У некоторых его нет. Что там у них.. Серебро, Золото.. Сирень… Можно конечно предположить, что они делегировали полномочия особо представительным.. но учитывая их противоречивую природу и простое неуживание друг с другом...  Нет, тут что-то иное. Янтарь в игру вступил самостоятельно, игнорируя остальных. Ведь если бы они действовали сообща, я бы оглохла от завываний Лазури. Да и девчонки разорались бы почём зря. Знаю я эту впечатлительную породу.
- Хмммм, Тёплый на что-то надеялся. На что-то очевидное. Что я буду эти знания раздавать направо и налево? Вполне вероятно. Чем больше нас знает, тем больше шансов на… На что? Не заставит ли это нас участвовать в гонке на выживание? Ему-то забава, да и отсеется большинство претенденток. Победит хитрейшая, та, что просто размажет моих соплеменниц своим интеллектом и чудесами дедукции. Если бы я была наивной дурой, я бы так и поступила.
- Значит, нужно помалкивать в тряпочку, чтобы не разгорелись нешуточные страсти, в результате которых мы не сможем доверять друг другу. Не то, чтобы я так жаждала ходить на чаепитие к своим узколобым соседкам, но их как-то.. жалко, что ли. А если спросят.. ладно уж, скажу им чего-нибудь. Авось отстанут.
Женщина покосилась на безмолвный бюст и, лишь слегка касаясь губами, поцеловала его. Прошептав на прощание что-то невразумительное, она поёжилась, но уверенно двинула прочь из Алтаря на встречу манящим приключениям, которые должны были проходить без её скромного участия.